— Джером, подойди, — позвал Маккалич, и принц тут же шагнул в комнату.

Любопытство зашкаливало, но я на какое-то время замешкалась на пороге, рассматривая фигуры склонившихся над поверженным наемником. Широкоплечий воин и худощавый юноша. Они были разными. Вековой дуб, познавший жизнь и уставший от нее, и текучий, вечно меняющийся звонкий ручей. Светловолосый принц и темноволосый телохранитель. Их связывало нечто большее, чем просто долг, но что именно?

B свете недавней догадки я уже начала прикидывать, может ли Дерен быть внебрачным ребенком четы Райвиль, как вдруг кто-то куснул меня за икру. Ахнув, я дернула ногой, сбрасывая Блоша, но тот и сам понял, чем ему грозит покушение на парду, и быстро отскочил.

— Спятил? Или подхватил от наемника бешенство?

Мышиный батя выразительно глянул черными бусинками-глазами, потом не менее выразительно покрутил пальцем у виска. Пришлось рыкнуть на него и продемонстрировать когти. С насмешливым выражением «ой, боюсь-боюсь», мышонок поманил меня за собой и кинулся к лестнице. Решив, что максимум мышиного вредительства — это ещё один пакетик убойной смеси валерьянки и мяты, я пожала плечами и побежала следом.

По пути наткнулась на поднимающегося Шархая. Приятель был в плаще, судя по голым ногам, выглядывающим из-под полы, наброшенном на голое тело. Раскрасневшийся, с довольно поблескивающими глазами. Я потянула носом воздух, опознав знакомый запах, и невольно улыбнулась.

— Помирились?

— Ну как сказать… — протянул оборотень и только теперь заметил моего провожатого. — А…

— Не спрашивай!

Что может быть хуже, чем быть обязанной мышам за спасение от наемника? Выслушивать насмешки от собрата-оборотня, а то, что тигр будет насмехаться, очевидно. Тут и к бабке не ходи.

Спустившись в подвал, мы с провожатым дошли до входа в логово, и мышиный батя ненадолго скрылся. Постукивая от нетерпения носком сапога по деревянным доскам, я терпеливо ждала хвостатого, гадая, какой еще подставы ждать от духа, покровительствующего мышам, как вдруг проем осветился фиолетовой вспышкой, и Блош вынес цветок на коротком стебле.

— О-фи-геть! — выпалила я, падая на колени.

КМ-15. Он же консерватор магии, или «кома», или просто «консерва». Об этом заклинании знали все студенты, даже самые рьяные прогульщики, опоздуны и двоечники. Его изображение и подробное описание были на развороте к учебнику «Магия архимагов». На предзащите дипломов ныне бывший директор Варениус любил козырнуть фразой «милок, это вам не КМ-15 колдовать. Вот помню…» «Консервой» грезила большая часть студентов, мечтающих о славе архимагов, входящих в сотню сильнейших. «Кому» тайком тренировали, объединяя в тройки и четверки, чтобы закачать в заклятье силу.

Правда, максимум, что из этого вышло — взорванная лаборатория в центральном корпусе. Надо заметить, с концами взорванная, так как ни финансов, ни рабочего энтузиазма для восстановительных работ у школы не нашлось, а нынешний ректор Академии и слыхом не слыхивал, что когда-то у школы был оборудованный и зачарованный для опытов подвал. Помня, что делает инициатива с ее инициаторами, преподавательский состав нагло умолчал о рванувшей прошлой весной лаборатории.

Дрожащими от возбуждения пальцами я подняла цветок, мерцающий фиолетовым, секунду любовалась, запечатлевая в памяти детали заклинания, а затем с сожалением смяла цветок и поспешно разжала ладонь.

«Консерва» накладывалась на любой объект, вне зависимости от размера, веса или природы. В одном романе я даже прочитала, что архимаг законсервировал морской бриз, чтобы насладиться им много лет спустя в особо жаркий и сухой полдень. Выдумка, конечно, сил на такое не хватит ни у кого из ныне рожденных магов, но обилие вариантов применения «комы» будоражило любопытную кошачью сущность.

Глаза ослепила вспышка, а проморгавшись, с удивлением обнаружила на полу надпись. Буквы с кривыми краями складывались в послание:

«Надо было просто попросить».

Рядом валялась запечатанная мензурка с алой жидкостью…

— Ноэми, ты слушаешь?

— А?

Я встрепенулась, поспешно выплывая из воспоминаний, и уставилась на раскрасневшееся от холода лицо энтри. Вот тебе и хваленые инстинкты боевой парды!

— Я говорю, надо поменять план действий, — повторил Салли Грэм, как-то очень понимающе улыбнувшись. — Если этот лес и дорога когда-то видели разбойников, то ждать появления вооруженной шайки сейчас немного глупо. Ни один здравомыслящий бандит не выйдет на дело без точных сведений.

— И что предлагаешь?

Салли Грэм мне нравился. Умный, но без выпендрежа. Ушастый и большеротый, но в целом гармонично-симпатичный. В меру стеснительный и крайне наблюдательный парень считался мозговым центром нашей банды повязанных на крови. Жаль, что перед тем, как выдать гениальную идею, Салли требовалось все хорошенько обмозговать…

Грэм придвинулся ближе и зачастил:

— Пусть кто-то сбегает в соседний поселок, наймет экипаж и телегу, между делом пустив слух о карете младшего наследника престола, груженной таким количеством добра, что лопнули обода у колес. Обязательно обмолвиться, что сам принц с телохранителем не стали мерзнуть на обочине и отправились в «Черные когти»…

Я непроизвольно кивнула, ведь психов связываться с лучшим мечником или быть обвиненными в покушении на представителя королевского рода среди разбойников наверняка бы не нашлось, а так есть неплохие шансы поймать добычу на живца.

— …заляжем на соседнем повороте, — продолжал Салли, поправляя меховую шапку, сползшую почти до бровей. — Устроим на дороге и в ближайших кустах пару ловушек, отправим оборотней в патруль, на случай если разбойники выйдут из леса, а не из деревни. Том сотворит иллюзию, ты с Оливером подпитаешь ее магией…

Опять киваю, мы с Оливером не ахти какие боевые маги, поэтому предпочитаем физический бой, так что нам потерять резерв не так страшно, как другим.

— …Гуд перенастраивает семейный артефакт для переноса к «Черным когтям». Энтони лично знаком с Морлоками, поэтому против нашего появления у ворот замка никто возражать не будет, а уж если с нами перенесется парочка нерасторопных разбойников, то и по морде дать помогут.

В этот раз я не кивала, я с подозрением косилась на Салли, нутром чуя притаившийся подвох. Ну не может все быть так гладко! Не с нами так точно!

«Мозговой центр», кажется, понял мое недоверие и деловито уточнил:

— Список написать или так запомнишь?

— Зачем? — не поняла я.

— Ну как же! — искренне удивился Салли. — Тебе же сейчас лезть на дерево и пересказывать все Джерому. Или рассчитываешь на память?

Представила, как выбираюсь из теплой одежки, оборачиваюсь и карабкаюсь на дерево. Как там, среди скользких веток, ищу Джерома, как, дрожа от холода, пересказываю гениальный план, и окончательно сникла.

— Салли, а иди-ка ты со своей просьбой… к Шархану! У него и мех, и шкура потолще моей, и пофигизм, возведенный в превосходную степень.

— А может, ты…

— А я хрупкая девушка! — отчеканила с таким видом, что «мозговой центр» не стал больше спорить и уговаривать.

Тихонько бурча себе что-то под нос, Салли пополз к развалившемуся у дерева тигру, я же посмотрела на темнеющее над головой небо с кругляшком луны и поплотнее закуталась. Романтический квартет — парда, сугроб, луна и насморк — разбил внезапно вылезший из кустов бородатый мужик.

Глава 7. Зимняя практика

Опешили оба. Причем настолько, что мужик приветливо кивнул (видать, принял за своего), а я в кои-то веки вспомнила о воспитании и поднялась из сугроба, чтобы изобразить реверанс. Со стороны пируэт представлял собой жалкое зрелище. Мешали многочисленные слои одежды, к тому же сидение на одном месте ради экономии тепла привело к тому, что ноги затекли и наотрез отказались распрямляться.

— А чтоб тебя! — рыкнула я, падая обратно.

— Подсобить? — участливо предложил бородач.